Шкотово 20 век

6

  Собирались в Китай и повстанцы из Майхе. Они договорились с одним из контрабандистов, чтобы тот переправил их за рубеж, сначала на шаланде в Корею, а оттуда в Китай. В назначенный день шаланда должна была ждать их в Амурском заливе около станции Океанской. Вся группа поодиночке прибыла к месту, где должна была осуществляться посадка. На перроне было много народу, и майхинцы растворились в толпе. Как только стало темнеть, Буренки Николай, Тихон и Ефим неспешным шагом пошли в сторону берега. С малым отрывом за ними пос­ледовали Дорошенко и Шпилько. У самой кромки и те и другие разулись, разделись, взяли в руки вещевые мешки и побрели по воде туда, где стояла шаланда. Мурач и Семен Буренок должны были садиться в шаланду последними. Они наблюдали за берегом. Все было тихо, спокойно и ничего не вызывало у них подозрения. Видели, что на запасном пути стоял паровоз. Машинист и помощник, подсвечивая себе фонарем, занимались каким-то ремонтом. К паровозу был прицеплен товарный вагон. От Дефриза в сторону Владивостока шел катер.
     Внезапно раздался громкий гудок и на паровозе вспыхнул прожектор, направленный на шаланду и стоящих около нее пятерых человек. Откуда-то прозвучала команда: «Не двигаться, поднять руки вверх!» Из прицепленного к паровозу вагона выпрыгнули вооруженные люди и рассыпались цепью вдоль берега. Катер, изменив курс, направился прямо к шаланде. Майхинцы, стоявшие по пояс в воде, торопливо достали винтовки из вещ­мешков и открыли стрельбу по чекистам. Затем попытались вплавь вырваться из освещенного прожектором круга. Ситуация принимала нежелательный оборот, и руководивший операцией по захвату дал команду открыть огонь на поражение.
     Буренок и Мурач поняли, что их товарищи попали в засаду. Помочь им они ничем не могли, и потому, спасая себя, вместе с толпой кинулись в темноту. Добежав по железной дороге до станции «Лянчихе», находившейся в километре от нынешней станции «Спутник», остановились, чтобы перевести дух и собраться с мыслями. Теперь у них был один выход — продвигаться к границе пешком.
     Больше недели брели они по тайге, обходя стороной села, хутора, пасеки. Питались картошкой, вырытой на полях, рыбой, пойманной в реках. Никем не замеченные подошли они к госгранице и благополучно миновали ее. На той стороне встретились со знакомыми, покинувшими Приморье в 1929 г. Узнали, что Михаил Патюков живет в Харбине и решили поехать к нему, надеясь получить дельный совет, чем заняться и как жить дальше.
     Примерно в эти же дни в Маньчжурию стали просачиваться группы из отряда Афанасия Куксенко. Бывшие партизаны собрались все вместе у одного из китайцев, фанза которого находилась неподалеку от нынешнего г. Суйфунхе. Кусенко и Ковеха сразу собрались в Харбин для встречи с какими-то влиятельными эмигрантами, пообещав, что через неделю-другую возвратятся и всех заберут. Однако как только они уехали, оставшихся арестовала полиция и заключила в тюрьму, где они просидели более месяца, а затем этапированы в Харбин. Условия содержания арестованных в харбинской тюрьме были ужасными. Грязь, холод, клопы, голодный паек, изнурительная работа и ежедневные зуботычины надзирателей измотали последние силы повстанцев. Отсюда прежняя жизнь в Приморье казалась им сказочным раем.
     Весной 1931 г. на свидание с арестованными прибыл Куксенко. Он заверил, что скоро их всех выпустят. Один из богатых людей согласился стать поручителем. Об этом его попросили Бе­женский комитет и Русская фашистская партия, с президентом которой, генералом Косьминым, Куксенко имел доверительный разговор. Действительно, через несколько дней арестованные получили свободу. Беженский комитет дал каждому по комплекту одежды, немного денег и разрешил какое-то время пожить в своем общежитии.
     Бывшие арестанты отмылись в бане, избавились от надоедливых вшей, наелись досыта и стали ждать окончательного решение их судьбы руководством Беженского комитета, а если точнее, то Афанасием Куксенко, который вел с кем-то какие-то переговоры. Дни проходили за днями, но перемены к лучшему они не несли. Полученные деньги закончились. Не имея никаких документов, бывшие партизаны были вынуждены неотлучно сидеть в общежитии.
     Очень скоро чиновники Беженского комитета персонально предупредили всех до единого, что бесплатно давать им ночлег комитет больше не может. В этот же день в общежитии появился Куксенко. Он принес квитанцию, указывающую на то, что Русская фашистская партия оплатила их проживание еще на неделю, Куксенко рассказал, что генерал Косьмин собирает партизанский отряд для заброски в Приморье. Каждый боец отряда будет получать приличную плату. Возвратившись в Маньчжурию, они станут людьми обеспеченными и смогут устроить себе нормальную жизнь. Положение бывших повстанцев было безвыходным и 11 человек сразу дали согласие вновь стать парти­занами. Это были Афанасий Изотович Куксенко, Ковеха Матвей Апполонович, Куксенко Михаил Афанасьевич, Куксенко Дмитрий Афанасьевич, Кравцов Антон Адамович, Огородный Михаил Антонович, Огородный Илья Антонович, Тищенко Александр Кириллович, Киричек Иван Прокопьевич, Борисенко Иван Климентьевич, Правдивей Яков Климентьевич. Остальные пока что надеялись, что смогут устроиться в Харбине, и будут жить, как живут Семен Буренок и Михаил Патюков, не ввязываясь ни в какие политические авантюры.
     Генерал Косьмин, выслушав доклад Афанасия Куксенко о результатах записи в партизанский отряд, спокойно отметил, что скоро и остальные запишутся. Деваться им все равно некуда. Он дал указание своим подчиненным разместить «лесных стрелков» (так теперь назывались все, кто вступил в этот отряд) в нескольких приличных квартирах, выдать аванс, разрешить отдохнуть пару дней, а потом начать военно-политическую подготовку.
     Процесс обучения контролировал Ушаров Д. Г., бывший офицер Земской рати, созданной Дитерехсом во Владивостоке в 1922 г. Снабженческими делами ведал Алейников, который в 1929—1930 гг. помогал Богоявленскому создавать в Шкотовском районе повстанческие ячейки. Усилиями этих людей отряд «лесных стрелков» быстро стал пополняться. В него записались братья Петр и Анатолий Худяковы, ушедшие в Китай в 1929 г. после раскулачивания и высылки их отца, владевшего крупным оленьим хозяйством в семи километрах от Раздольного. Настроены они были решительно. Спешили как можно быстрее свергнуть советскую власть и наказать коммунистов за то, что они сначала способствовали их отцу вырваться из крестьянской бедности, предоставив кредиты и льготы, а через несколько лет обвинили в том, что он стал кулаком, отобрали оленей, самого выслали куда-то в Сибирь.
     Косьмин предложил взять в отряд совсем еще юного паренька Петра Куксенко, учившегося год назад в Государственном Дальневосточном Университете и исключенного из него потому, что отец его был раскулачен. Уйдя в Харбин, Петр Куксенко сразу стал помогать русским фашистам. По заданию Косьмина он бросил гранату в фойе «Чосенбанка», в результате чего погибло несколько человек, в том числе один подданный японского императора. Этот случай японцы использовали как предлог для ввода войск в Маньчжурию. Узнав, что формируется партизанский отряд для работы в Приморье, Куксенко захотел стать его командиром. Однако Косьмин, не посчитал возможным удовлетворить эту просьбу. Он видел в нем только хорошего боевика-террориста.
     В декабре 1931 г. в отряде числилось 23 человека. Все они были обучены, вооружены, экипированы. Новое формирование Косьмин назвал «Отряд спасения Родины». Командиром его стал бывший офицер Сергей Иванович Бондаренко. Он же Буранов, он же Андреев. Кем Бондаренко являлся в действительности никто из «лесных стрелков» не знал. В старой армии он не дослужился до высоких чинов, потому что злоупотреблял алкоголем. Пил запоями и при этом надолго терял над собою контроль. Для подстраховки командира на случай очередного запоя, его заместителем был назначен Илья Петрович Громов. Много лет их связывала крепкая офицерская дружба.
     Зимой выводить отряд на советскую территорию было рискованно. По следам на снегу его сразу могли обнаружить. К тому же Косьмин понимал, что советской разведке безусловно известно многое об этом отряде. Чтобы сбить с толку чекистов, в январе 1932 г. «лесные стрелки» были выведены из Харбина, и долгое время о них никто ничего не знал. Отряд расположился в дремучей тайге вдали от дорог и населенных пунктов Маньчжурии. В обстановке строгой секретности туда доставляли продукты, одежду и новое пополнение.